ЛОЖКА ДЕГТЯ - Страница 58

Расчёт был сделан на то, что Наймушину будет неудобно отказать своему спасителю.

- Хорошо, - согласился сектант. – Я только к бабушке забегу на пять минут, предупрежу.

В кафе «Кофемания» мы устроились за угловым столиком, чтобы посетители не мешали мне излить душу Наймушину. К сожалению, от коньяка сектант наотрез отказался, поэтому пришлось вести задушевный разговор всухую. Постепенно я перевёл беседу на проблемы спасения души.

- Вот так, брат, - ныл я на третьем часу беседы, поглощая пятую чашку кофе, - всё у меня в жизни есть, а душа просит чего-то. Нет у меня бога в душе, нет! И Пасху праздную вроде, и на Крещенье в прорубь ныряю как все, а чувствую, что этого мало.

Я специально заказывал самый дорогой кофе, чтобы сектант сделал вывод о моей состоятельности. Пришлось форсировать беседу, так как наличности у меня осталось всего на пару чашек, а кредитку я с собой на работу не беру.

Сектант мялся, мялся и, наконец, сдался:

- Знаешь, брат, ты не там ищешь бога.

- А где его искать, Андрей? Может, бога и нет совсем, - сбогохульничал я.

Глаза Наймушина загорелись сектантским блеском:

- Есть он, есть!! Просто тебе не попадались люди, которые гораздо ближе к богу, чем вся эта пьянь, которая купается в Крещенье и напивается на Пасху.

Любой сектант обязательно заговорит о своей вере, если его подтолкнуть. Так же как и уличный распространитель любую беседу сведёт к товару, который он впаривает прохожим.

- Если бы нашлись люди, которые привели бы меня к богу… - Я сделал многозначительную паузу. – Я бы мог помочь таким людям, чтобы они нести свет истинного знания заблудшим душам.

Прозвучало немного пафосно и фальшиво, но сектант не обратил на это внимания.

- Я могу помочь, - серьёзно сказал брат Евпраксий.

«Ты себе бы помог сначала. От хулиганов отбиться не можешь», - подумал я, а вслух удивился:

- Ты?!

- Я. Приходи на собрание нашей… организации. Завтра в шесть вечера, клуб железнодорожников.

Я сделал удивлённые глаза:

- А ты кто, свидетель Иеговы или пятидесятник?

Наймушин брезгливо скривился:

- Нет. Мы – стопроцентные истинные христиане. Ипостасьевцы.

Петрович дал мне «напрокат» Барышева на недельку. Олег закончил возиться с Игнашкиным, передал дело в следственный отдел и был относительно свободен. Лейтенант – парень толковый, только слишком правильный. Наверное, от большого ума: он недавно закончил юридическую академию и диплом защищал на кафедре естественнонаучного права. С таким образованием он мог бы работать следаком, но он выбрал неблагодарный труд сыскаря-опера. Мальчику захотелось романтики.

Помощь Барышева мне была нужна. Он больше склонен к кабинетной работе, чем рысканью «в поле». Поэтому я ему поручил собрать информацию о фирме «Смежность» как наиболее подозрительную. Главное, чтобы он умудрился добыть сведения об истинных владельцах бизнеса. А я решил через брата Евпраксия выйти на торговца этими испостасниками. Торговец – очень важное связующее звено между сектантами и поставщиками. Без него весь замысел – коту под хвост. Фирма успеет спрятать товар, а Наймушин выпучит глаза и скажет, что нашёл замечательные топорики в бабусином дворе.

У нас в картотеке зарегистрировано десятков пять торговцев, попадавшихся на продаже запрещённых вещей. Из них около десятка приторговывали онтроникой, пока мы их не прижучили. Однако если мы начнём шерстить их по очереди, то первый же, к кому мы придём с проверкой, сообщит остальным, и они пойдут в отказ. У торговцев взаимовыручка сильна, несмотря на конкуренцию. Менталитет, однако.

Пока добросовестный лейтенант трудился, наводя справки о «Смежности», я развлекался, таскаясь каждый вечер на сектантские сборища. Светка, привычная к моим постоянным задержкам на работе, даже начала ревновать. Куда это я, видите ли, каждый вечер ухожу, нарядный и выбритый. Я, по старой привычке, не вдавался в подробности, рассказав ей в самых общих чертах, что мы ловим опасных преступников, способных нарушить самые фундаментальные законы природы.

Сектанты собирались по вечерам в актовом зале дома культуры железнодорожников. Их было с полсотни, в основном женщины бальзаковского возраста, наиболее падкие на всякую религиозную муть. Среди ипостасьевцев был и Седельников, которому я вернул топорик и велел вести себя тихо. «Если брякнешь брату Евпраксию, - пригрозил я пловцу, - сам знаешь, что будет и тебе и папе твоему». Рома был моим главным консультантом в сектантских делах. Собрания были скучнейшие – бесконечные нудные проповеди и «внутренние беседы с богом», однако я заметил, что после собраний, когда основная масса верующих уходит, брат Евпраксий оставляет «избранных», человек двадцать. Седельников объяснил мне, что избранные – это те, у кого есть ипостасники. Счастливчики учатся владеть ипостасниками и тем самым приближают себя к богу. Чтобы вступить в число избранных, нужно было перечислить крупную сумму денег на счёт бабки брата Евпраксия. Рома назвал сумму, и я ужаснулся.

Если бы у меня была такая сумма, мне брат Евпраксий должен был бы вручить ипостасник. Я бы попросил Гришу или на худой конец Олега проследить за сектантом и узнать адрес торговца. У Петровича выпрашивать такие суммы подотчёт - дохлый номер, он до сих пор мне за дорогой кофе из «Кофемании» деньги не вернул, ссылаясь, что я не предоставил чеки. Не у Шершавого же в долг просить! Пришлось обратиться к более богатой конторе - коллегам из службы безопасности Русской православной церкви. У меня там одноклассник опером работает, Мирошников Боря. Он, вняв моим мольбам, свёл меня со своим шефом, начальником опергруппы отцом Сергием. Мне пришлось привлечь всё своё скудное красноречие, чтобы добиться результата.